Онейронавтика

[braininavat]

предыстория: это я ночью экспериментировал с состоянием сна. нечитабельный большой текст, написанный мной во сне. так-то.

Перечитал. Половина того не стоит. Когда-нибудь выкину и оставлю стоящее, пока просто для достоверности эксперимента запишу именно так. Маша замучала меня вопросом, зачем. Эксперимент это, сам с собой, пытался я понять, как работает сон и как работает сознание во сне, понять сновую одновременность времени. Кое-что важное понял. Очень важный опыт.

я дождь, мои мокрые волосы струятся на бумагу, над которой я склонился, записывая бессонницу. со-знания и со-мнения внутри галдят, мешают уснуть, но теперь это упорядоченный поток, спутанный лишь во времени, это клубок из одной нити, а не скомканный хор, это не плоскость, а нить. трёхмерные объекты меня угнетают. холодильник теперь поёт просто от этой дырки, вообще кухня ночью это страшные звуки, это темнота, это кошка ест свою еду.
сон это неуловимый зверь. я жду несколько минут, чтобы окончательно войти в это состояние. нет, вру, я уже в этом состоянии, ещё в душе (когда я там моюсь) я понимаю, что фройд лишь продолжил еврейскую традицию толкования снов, этим много поколений занимались рабби и коэны, в этом и суть еврейской религии, многотысячелетняя культура сна. да-да, это ты.
я решил, что буду печатать, пока хватит батарейки - моей или ноутбука.
я лежу и думаю, что все эти мысли следовало бы записать,
я сплю, мне снится текст, и мне очень больно от осознания того, что я не смогу его записать, меня переполняет
ей богу, извини, что я всё время вскакиваю и, быть может, бужу тебя, я стараюсь потише, может, стоит в другую комнату уйти, нет, послушай, всё, в последний раз, извини пожалуйста.
но самой важной - и последней - каплей стал павич, которого я открыл ровно на той странице, на которой его нужно открывать, в той части рассказа об Адаме Кадмоне, где говорится о глаголах и существительных, , не помню, что там написано, на то я
и сплю
а снился ли вам когда-нибудь текст?
и во сне я понимаю, что всё, я уже заблокирован в коре своего головного мозга и не смогу послать приказ своему телу встать, достать ноутбук из рюкзака и направиться с ним куда-нибудь, чтобы не мешать шумом
о господи, кошка, я думал это подушка, я сел на кресло посушить волосы, подумав над этим ощущением.
этот сон был как взрыв, как осветитель, который перевёл прожектор куда надо в полутьме сцены по сигналу, совсем не о том и вовсе об этом, но я так давно думал именно о том, о чём я думаю сейчас (фильм-то не об этом)
и я всем телом ощущаю, как меня поднимает и несёт по направлению к рюкзаку и ноутбуку внутри него и я стараюсь не смотреть на часы уже сейчас, сидя на кухне, потому что я знаю, что они как-то дико совершенно спешат, и я падаю навстречу ноутбуку я всю жизнь просто падаю, меня поддерживает только тело, без него мои тяжёлые мысли давно оказались бы на земле,
но самое прекрасное, что те мысли, которые теснились у меня в голове (самозабвенно чешет ухо) уже давным-давно куда-то ушли (я еле-еле эту мысль-то вспомнил), ведь самое главное - это экзистенция (нет, я не об этом говорить должен), и я печатаю что-то не имеющее никакого отношения к тому, что заставило меня подняться уже в третий раз со скрипучей (да нет же, это эпитет, пиетет) кровати (как же пахнут простыни! вот уж не ожидал, что залипну тут на несколько дней, я же собирался вообще здесь не ночевать),
(не получилось пафосно закончить, придётся постскриптум дописывать, я сейчас наверное все-таки пойду под тёплое одеяло, хитрым завёрнутым путем, а ноутбук - оставить ли его на столе? а как к нему отнесётся кошка? а уроню ли я его по дороге?: о, я могу подсвечивать себе путь. так что спокойной ночи, я Вас люблю, мне кажется, мне уже давно пора

самое главное, что я, кажется, снова могу писать, а хотел написать я об этой дикой движущей силе, движуха!!!, как же спотыкается взгляд об это сочетание знаков (!,)! но я не об этом, я об этой дикой движущей силе, которая порой нас покидает, а возможно это и есть сон и всякий творческий акт есть сновидство и погружение потребителя в свой собственной сон (я помню, что я на окне что-то по-английски записал, это у меня в голове сказал фрейд но режиссёр, внук, видимо, и ещё про то что я нытик я сам себе сказал, нет, не себе, а маше, но маше так и не сказал), потому что когда мы создаём настоящее произведение искусства (иногда со мной такое случается, не скажу что сейчас, сейчас я просто по-настоящему сплю, нет, сновижу, но очень ощущения мои собственные похожи, какая разница, что об этом почуствуют другие, ха, но ведь и когда творю то же самое), мы погружаемся в особое пространство, в котором не существует реальности, какой мы привыкли её (выключился холодильник) воспринимать (может, рука резонирует порой? так громко, и ещё когда соседи воду спускают охрененно просто), самое главное это даже не пытаться перечитать этот текст, сразу же отпускает обруч вокруг головы, от которого тепло и спокойно, что-то вроде тёплого шарфика сна, который и позволяет всё это писать и не утонуть, как акваланг, а мы знаете, что мы все плывём во сне, глубоко под водой, на одном дыхании, и лишь только иногда выплываем в бытие, чтобы захватить побольше реальности, вдохнуть её, и может это просто у меня такие большие лёгкие, что мне удаётся так долго спать? главное не утонуть.
не я сном не только одно
а снился ли вам когда-нибудь текст, в отрыве от любого посредника, даже букв? о чём же я всё ещё не сказал. ощущение времени забавно растаяло, я не могу понять, это кошка или подушка. на самом деле, если бы не павич и это откровение о глаголах как о законах физики и мироздания в целом и существительных как ярлыках, многослойных ярлыках (О! я вспомнил, что хотел записать в душе!) и немецком, где понятия с большой буквы - ведь это разные алфавиты для разных частей языка (всего две части - ярлыков и законов, следствий). а в душе я очень хотел записать примерно такой монолог человека, проходящего мимо главных героев в переходе между станциями: ещё и потому Россия страна победившего постмодернизма, что русские привыкли к тому, что в пластиковой бутылке из-под колокольчика налита водка, что внутри одной женщины обязательно окажется другая, что многослойность мира настолько очевидна, потому что под каждым слоем краски всегда найдётся ещё один с немножко другим матным заклинанием и одновременно в эпохе, в которорую существовал каждый из этих слоёв (уже снова стало сложно формулировать предложение (когда перестаёшь печатать, гул в ушах и тёплый шарфик сна уходит)) этот самый слой - их много и все они разные - именно сам слой, а не то, что он облеплял - вызывал у зрителя один единственный оклик, один ярлык - забор. то есть каждый год накладывался новый, совершенно другой слой, облепленный совершенно иными ругательствами и именами, но при этом именно этот новый слой создавал ощущение того, что мы видим забор (так, пошла уже орфографическая дезориентация, стараюсь подчищать, засыпают отдельные части мозга, что ли), мы ведь видим именно краску, а не дерево под ним; я специально ждал несколько минут, пока я не усну, надеясь, что мне удастся протащить в сон вот это вот самое дикое возбуждение, которое позволяет долго и упорно писать, как играть в шахматы, как играть музыку, этот интерес, и сейчас специально стараюсь не возвращаться к тому, что уже было, не придумывать ничего нового, а только вспоминать всё то, что я надумал ещё там, лёжа в кровати, или ещё раньше, когда на меня вдруг напал этот поток, этот жор на собственное печатание, как хорошо, что я предпочёл… ворду… блокнот, он бы сейчас всё подчеркнул зелёным, я чувствую, как спотыкается моё сознание на ярлыках типа названий программ, ещё один из уровней восприятия кажется очищен, теперь у меня остаются только абстракции, буква ы, которая пытается заменить собой и, очень упорно, и сожаление о том, что я никогда (вру, редко) делаю именно то, что хочется в тот самый момент, когда это следует сделать или когда это хочется сделать или когда это вовремя - например, запустить пальцы в волосы, ощутить что-то рядом, подойти, пойти, записать - а вот подумать, правда, подумать всегда получается вовремя, может, в том-то и проблема, слишком много вовремя думаю и успеваю вовремя себя остановить, остановить во времени, я нытик, написал я на окне, и это верно, хватит уже о проблемах, вернёмся к реальности, где я предпочитаю охватывающее меня высокое желание почесать языком (я написал предпочитаю? да, так вот) я предпочитаю его (кого, чёрт, забыл? сейчас допечатаю до того места и периферией, ах да, желание) предпочитаю желание чесать языком другому желанию чесать языком и разговариваю сам с собой, нет, со сборищем нулей, надо сохранить файл, сохранил, чуть чуть-отпустило, что-то щекочет ногу, я ненадолго выныриваю из сна, совсем мало уже батарейки осталось, наверное я чертовски много напечатал уже, так вот, я пытаюсь погрузиться в сон, чтобы понять соотношение сна и творчества, того как реальное, нерефлексируемое, настоящее интуитивное (ногти чешутся писать, адское ощущение) творчество похоже и непохоже на сон (я уже рассказал про то, почему россия постмодернова и почему русский не ждёт подвоха, а в нём живёт? я уже рассказал о том, что я дождь, и на мне сохнет голова, и что я думал, что налил лужу в ванной, когда мылся, а сам не налил, и ещё я взял рандомное полотенце и очень надеюсь, что никто за это меня завтра (сегодня?) не убьёт, будет интересно это редактировать, а ещё отчасти во второй раз ещё к бумаге я вскочил потому что решил, что мои очки остались в ванной, я их вешаю там, где основание у занавески обычно, странная привычка, угол ноутбука щекочет руку, а когда я опущусь под одеяло мне резко станет тепло, а я помню, что в детстве, когда я залезал под одеяло, мне наоборот нравилось, что оно пока ещё холодное и в нём нет тошнотворной (нет, тогда ещё приятной) духоты пододеяльности, под ним холодно, это как в тихий час в деском саду, когда ничего нагреть собой не успеваешь, мне говоррили, что так вести себя не хорошо, ну вот, опять полез какой-то фройд, а мы уже выяснили, что он не делал ничего новаторского, кроме самого себя, вообще ощущение чего-то абсолютно нового, о котором мы жалеем, о котором в фильме "социальные сети", это на самом деле иллюзия, не бывает такого, только много позже понимаешь (много позже такой книжный оборот, мы ведь говорим на много, не так ли?), что и чем это было ново, а в тот самый момент этого не ощущаешь, господи, сколько же времени, а ведь мог сейчас уже спать, причём представьте себе где, или не представляйте, я никогда ни чем не пользуюсь, чтобы передать свою мысль, даже моментом, даже предпочитаю (это я уже про моментом) сказать какую-то мысль не вовремя, не к месту, потому что мне так кажется гораздо честнее, а ещё у меня телефон разряжается (долго думал, в начале слова сначала идёт Р или З, зарряжается, зазряжается?), надо будет на вокзале зарядить в автомате, и я точно вряд ли уже пойду на учёбу и пообещал себе не перечитывать пока сам с собой не пересплю, надо бы уже спать пойти, бог знает, сколько сейчас времени, потому что тут часы то ли на час, то ли на два спешат, хотя какая разница, всё равно я уже вроде как сплю (господи, чешутся глаза овы, когда(
трёшь глаза много раз перед сном трёшь глаза
зачем?
интересно, а я раньше ставил энтер и есть ли там строчкой ниже идея, которую я записал и откладывал на потом?
ПРОВЕРИЛ. идеи нету. случайно включил маюскул. сначала напечатал "откладывал на потому". всё время вспоминаю этот аудиоколлаж про ленина и спать.
голова чуть-чуть побаливает, когда я пытаюсь себя обмануть и сказать, что я не хотел идти на кухню, а хотел совсем не туда, и вовсе даже и спать. или всё равно бессонница. думать про себя наверное круче чем писать столько говна, потому что потом можно выжать квинтэссенцию
а ещё первая мысль была, что я достану ноутбук но не смогу выдавить из себя ни строчки, потому что все эти записанные идеи я думал, а выразить не смогу. так всегда, вдохновение, - подбегаешь, а вдруг бах! - и нет ничего уже, только дымок вьётся, а даже идей для фильма ни одной не записал, разве что про русских, но об этом надо думать не в трипе, а профессионально, серотонин, господи, это куда как круче, чем лсд, серотонин, живые впечатления люди плечи соски фильмы мысли голоса звуки ноты губы шёпот интимные письма
о вот теерь вообще в слепуб печатаб,Ю только чувствую все время, что букву п пропускаю, нервирует немного, и вообще пальцы уже хуже слушаются, а хотел вот сейчас я сказать вот что: а в гтолове песня про ин зе рейнбоус: а сказать вот про что: господи, забыл, а. вспомнил! про то что главное, что я хотел написать, я, разумеется, забыл (каскад забываний), потому что сон это неуловимый зверь, и даже отмотать назад вряд ли потможет, потому что иногда это лишь иллюзия важного и ты придумываешь важное явно потом, но тогда вопрос что сейчас, и волос опять щекочет чёрт, вот как я могу знать, не прячется ли под полосой прокрутки ещё одна строчка, которую я уже печатал? проверил, да, прячется, что-то про постмодернизм, ну и хрен с ней, ха, забавно это потом всё в правильном прядке выстроить, рассчесать, притулить, ой, друзья из тулы же завтра приезжают, блиииииин, а, так вот, сон это неуловимый зверь, по поводу субъективности времени: а это действительно написано позже всего в этом тексте. правда-правда. и самое главное это удовольствие, которое ты получаешь вон в тот данный момент, когда понимаешь это нечто, а не потом, когда ищешь - но и ищешь это тоже прекрасно, потому что это сейчяас, это экзистенция, это то, чем ты живёшь, и надо это любить и в этом спать. треш-глаза. треш-глаза. моргаешь под очками, которые лежали на подоконнике рядом с листами ачетыре на которых ты записал что-то до того, как вскочить и побежать с ноутбуком подмышкой не туда, где светит солнце, а на кухню, пожалуй, признаваться в чём-то, что вовсе не является преступлением, ноутбуку, но это что-то совершено (было? будет?) вовсе не с ноутбуком, скорее, с собой, но об этом обычно так не говорят, а когда это совершают с собой, то упоминают объекта этого преступления, в котором можно сознаться, а можно нет, но, тем не менее, тяжелее от этого оно не станет, лишь забрызгает себя чёрной тушью с наполненных тягучей питерской сладкой водой волос, которые дождём утекают куда-то вниз, на листы ачетыре, в английский текст, надиктовываемый голливудским фройдом замёрзшему и с садящейся, саднящей батарейкой музыканту Е.Ф,Ремову или как там меня, в другом рассказе уме как же тяжело одной рукой печатать, а второй протирать глаз, треш глаз, так вот, литературные ангелы были, они как агенты, но в белых пиджаках, песнь о сне и искусвте, которая, тем не менее, как всегда о трёх-четырёх важнейших искуусствах - нет, в искусстве они важны, а я говорил о, знаете ли, инстинктах - эросе, трофосе и танатосе (про социос забыл как всегда, но он юнгианский уровень личности, о котром юнгианцы не знали)
ах да, всё время хотелось заорать: всё этот грёбаный постмодернизм бля! и рассмеяться. смешно ужасно было. наверное, это неадекватно выглядело, ой, я ухватил кусочек ноты, чёрт, плохо как, нет, только не музыку сейчас писать, нет, нет.
холодильник возникает как призрак из пустоты выхваченный экраном и его светом. иду еле-еле
самое глоавное не перечитывать! нет! ни в коей мере. нету там ответов.
и вот поди теперь узнай правду, потому что холодильник опять включился и очень красиво гудит. спокойной ночи всем, всё, пока, спасибо за внимание, был очень рад вас ощущать, люблю вас всех. мррр. до новых встреч. я пошёл спать. надеюсь, что я вернусь. а теперь ещё раз глубоко вздохните и присоединяйтесь ко мне. итак, отложите ваши экраны, наберитесь терпения и ложитесь в себе в постели и выныривайте глубоко прямо к рифам! ррраз! брызги во все стороны. разгадка перевёрнутыми буквами: ноги из-под воды торчащие в этой картине - алисины.

вау! пробую перечитывать, все скачет и будто бы по два раза. фантастика. стена только холодная. скорее под одеяло.