Наш маленький город погрузился в полутьму. Дальше трех аршинов – ничего. Графическая система мира отдыхала. Визуализация была элементарной, как никогда: сквозь туман были видны лишь скромные силуэты серых примитивов. Читать неинтересную книгу было сложно, и Гор заклевал носом. А потом вдруг безо всякого предупреждения рухнул вниз, в черную глубину собственного мозга.
Я вновь оказался в странном городе из моей головы, заполненном парами ЛСД, и опять уставился на исписанную кровью и яркими красками стену. Там прибавилось надписей и автографов, вроде «Дайте миру шанс! Джон» или «Под нами нет ада, над нами только небо», или «Я – маленький барабанщик, не более того». Я стоял, глупо пытаясь понять фразы, звучащие довольно странно в этом утопающем в тумане месте. Как и в прошлый раз, абсолютно внезапно, но так, как будто бы его все только и ждут, появился Доктор Хоффман. В этот раз он не выглядел таким аккуратным, каким был раньше: на нем были надеты две рубашки, серо-протертая поверх клетчато-шотландской, причем вторая явно была больше на несколько размеров и ассиметрично торчала из под первой. Еще на докторе были мешковатые джинсы с истрепанными штанинами, стертыми до того уныло-белого состояния, которое никогда не будет в моде, левый кроссовок и черный носок на правой ноге, из которого стыдливо торчал большой палец. Его обычно прилизанные, зачесанные назад длинные волосы стояли над головой жутковатым коком: казалось, что сейчас все эти волосы раздавят черепную коробку и раздавят мегамозг Хоффмана. Позади него стояла очаровательная блондинка, обладающая, тем не менее, ярко выраженной брюнетистой формой головы. Ее тело было идеально, если бы не было так небрежно и по-мультяшному прорисовано, а голос никак не лез из головы.
– Здравствуй, Гор, сынок. Ну как, ты готов приступить к исполнению третьего пункта своего контракта? – сходу и безапелляционно заявил доктор Хоффман.
– Какой еще контракт? – не понял я с первого захода.
– Поняяятно, - протянул доктор Хоффман, в прошлом – видный психолог. – Ну, давай я вас хоть познакомлю по-человечески. Итак, Мадам, это – Гор. Гор, это – доктор Хоффман, – сказал доктор и показал на блондинку.
– Стоп. – Второй раз невъехал я: – если это доктор Хоффман, то ты получаешься тоже доктор Хоффман. А кто из вас кто?
– Вернемся к нашему контракту, - взяла инициативу на себя доктор Хоффман, которая блондинка. – ты разве не читал его условия прежде чем подписать его?
– Чего?
– Хм, доктор Хоффман, – спросила доктор Хоффман, – Вы разве не дали ему контракт?
– Ну почему же, он сам его взял и оставил на нем свою уникальную музыкальную подпись, – старик повернулся ко мне, – Разве не помнишь, так бумажка, на которой ты корябал эти свои квадратики? Ты еще подумал, что она из Турции?
– Но я же не понял ни слова из этого, как вы говорите, «контракта»…
– Это же юникод, там все ясно даже аборигену острова Пасхи. Откуда бы ты еще узнал мой телефон, указанный только в контракте?
– О, Черт. Я могу разорвать контракт?
– К сожалению, нет. Это пластик, его можно только сжечь. – Доктор так активно махнул головой, что его темные очки слетели с носа. Глаз под ними не оказалось – только впадины, обтянутые кожей. Профессор смутился, спрятал лицо в руках, и через мгновение на его лице уже появились глаза, состоящие из геометрических примитивов и неровно врезающиеся в плоскость его лица: – Извиняюсь, непроработанная модель трехмерная. Прошу простить мою недорисованность.
– Мы же выполнили свои обязательства! – вмешалась в наш спор Хоффман-блондинка. – Ты прослушал два заочных курса – по аналистике и простейшей квантовой эмотике, успешно прошел психологический тест с глубоким погружением в город мертвых, то есть в твое фрейдовское подсознание…
– Угу. Ясно. А что за работа-то?
– Сейчас Хоффман тебе все объяснит. – сказал мне с непробиваемым лицом доктор Хоффман, а я еле сдержал смех, пытаясь понять, какого Хоффмана он имеет в виду. Тем временем кто-то один из них начал. Рассказывали они, перебивая друг друга, но очень интеллигентно и незаметно, так что и обращать внимание на это и не надо.
– Специальный отдел ВМУЭН, названный ЧА – чрезвычайным агентством, занимается выравниванием эмофона в таких пределах, чтобы людям было удобно жить на этой планете. Ну, и в личных целях влиятельных членов ВМУЭН, разумеется, тоже. Вначале агентство влияло на мир при помощи богатых связей алхимиков ВМУЭН с представителями вагинального сектора реальности: тогда, в средние века считалось, что жители анального класса не способны самостоятельно влиять на эмофон, а лишь резонируют орально-вагинальному сектору. Но в конце средних веков ЧА при ВМУЭН ОЭАО перестало влиять на мир, большинство его членов сильно пострадали от Инквизиции и надолго вышли из игры.
– А как же нынешняя деятельность агентства? – с некоторой иронией спросил я.
– Итак, первым сформированным после многовекового перерыва подразделением ЧА стали абсолютно новые единицы влияния, названные Двойного Уровня Реакционные Анонимные Комбинаторы, или попросту ДУРАКи. Большинство ДУРАКов осуществляло деятельность непосредственно через средства массмедиа, то есть именно они стали использовать оральную часть реальности для влияния на анальную сферу. Анонимность таких агентов заключалась в том, что никто не знал, кто они на самом деле: связные входили на связь через продюсеров, а продюсеры хоть и были ответственны за выполнение поручений, сами не знали, зачем они это делают, то есть не были посвящены в тайну. Тем не менее, конкурентная нам АГРХЕЗ (о ней подробнее совсем скоро) умудрялась узнавать о наших агентах и использовать их в своих целях, тогда как даже мы не могли понять, кто же из этих, скажем, четырех – ДУРАК.
Вам может показаться диким название «ДУРАК», особенно относительно носителей этого термина. Действительно, все эти личности более чем культовые…
Возможно, именно поэтому их жизнь настолько сложна.
К примеру, один из самых удачных агентов ЧА при ВМУЭН ОЭАО, сумевший остановить ядерный коллапс планеты в результате перенасыщения негативными свободными квантами и приблизительно выровнять ось вращения планеты, уровняв распределение эмоквантов между СССР и США, был застрелен в приступе бешеной мстительности ведущим профессором западного отделения АГРХЕЗ восьмого декабря тысяча девятьсот восьмидесятого года. Надо сказать, что профессор АГРХЕЗ был горячим поклонником Леннона (а мы говорим именно о нем), и «предательство» одного из членов «ливерпульской четверки» было воспринято очень болезненно, в результате чего профессор, в миру – Чепмен, Марк, – досрочно сошел с ума. В принципе, Леннон особо и не скрывался, тем более, что заподозрить под группой, влиявшей на эмофон планеты в высшей степени положительно на протяжении долгих лет агентов ВМУЭН было бы довольно логично. Тем более, собственные слова Джона: «Раньше я был моржом, теперь я – Джон» - очень тонкая игра с русским понятиям «Иван-дурак» и именем «Джон» (в переводе на русский – «Иван»).
Как верно сказал тот же Леннон, «до Элвиса не было ничего». Первым агентом системы ДУРАК стал именно Элвис Пресли.
Ага, конечно же, давайте я поподробнее объясню, что же это за АГРХЕЗ такое. Академия Генерации и Реакционности при Х Его З – конкурирующая с нами фирма. К нашему большому сожалению, ВМУЭН доставило столько бед этой почтенной академии, что АГРХЕЗ не только вышло из прямой конкуренции с ВМУЭН ОЭАО, но и полностью посвятило свою деятельность террористической деятельности с целью подрыва работы нашего агентства. Их странное название связано с еще более грустной историей, в которой так же повинны мы.
Когда-то давно несколько ключевых сотрудников ВМУЭН были переманены АГРХЕЗом на свою сторону. Тогда, к слову, эта академия называлась еще заковыристее – АГРпДХЧЛСЗТКСНКДВСРАТУВЦМТ-ЧГ!Ооо. Расшифровке оно не подвергалось. Новые сотрудники, избалованные своим прошлым легким названием, подняли забастовку с целью укорачивания названия академии. Они отказывались мыться, требовали сокращения хотя бы до АГРДИЗВХЕЗ (что значило, по причине интеллигентности академиков, всего лишь «Академия Генерации и Реакционности, а Дальше, Извините За Выражение, Хрен Его Знает») и после трех недель забастовки добились-таки своего: название оказалось даже короче, просто и понятно – АГРХЕЗ.
Из-за такого неблагозвучного названия члены этой Академии, видимо, постеснялись присутствовать на Шестом Заседании Рыцарей Круглого Стола, где нам – ВМУЭН ОЭАО – были переданы все права и лицензии по изменению эмофона планеты. Именно после этого памятного заседания и произошел разлад – АГРХЕЗ предал нас анафеме и ушел в подполье, став первой академией, выступившей за натуральность эмофона и нецелесообразность влияния на него.
Однако вернемся к нашим временам – и твоему контракту.
Совсем недавно было создано новое подразделение ЧА. Мы назвали его ЭМО. Активные единицы этого подразделения – эмо-бои (от англ. Emo BOYS – Battle Oppositional Young Specialists) и эмо-герлы (англ. Generators/Indicators of Related Layers) уже работают по всему миру. Отличие этой системы от системы, использовавшей только ДУРАКов, заключается в том, что воздействие производится на жителей анального сектора непосредственно аналистами же, а вовсе не оральниками. У этого подразделения специальная форма, специфические цели, и они всегда выдаются из общей толпы. Они призваны обеспечивать равновесие нестабильной системе «общество-эмокванты» и создавать противовес, если какой-то тип квантов преобладает в определенной области.
– То есть вы хотите сказать, что наняли меня без моего ведома быть эмо?
– Нет. Ты станешь первым в еще одном нашем ведомстве – Обеспечении Массового Сознания через Интернет. В общем-то, мы и заказывали Интернет как активнейшее средство влиять на массы, но из-за происков АГРХЕЗ Сеть превратилась в неподдающуюся модерации глобальную помойку. Особенно сильно нам насолила заказанная АГРХЕЗовцами программа ICQ, прозванная так же Асей-Убийцей Человечества. Live Journal и прочие блоговые системы наши, но давно выскочили из повиновения. Ты же станешь первым среди многих нанятых ВМУЭН авторов-виртуалов, и мы сможем контролировать и эту сферу человеческой деятельности.
– А если я откажусь?
– Ну, влиять в нужную нам сторону ты все равно будешь, а от твоего решения зависит лишь, будешь ли ты получать за это деньги…
Через одиннадцать дней на мой WM пришли первые деньги. «Пока что мало, - писал доктор Хоффман, - но потом мы привлечем больше инвесторов, и твои задания будут более серьезными, а зарплата – увесистой.