Умный Папа знал себе цену,
По-этому он взял себе все семейные трусы,
И еще пару красивых футболок;
Но одну я все же сумел отвоевать:
Это была прекрасная футболка, произведение искусства,
И если б футболкам давали б название,
То ее бы назвали «Гатишные дельфины» -
На черном фоне, в сполохах потустороннего света,
Изображены на моей груди парящие в космосе дельфины.
Синие, серые, черные, красивые.
А еще я захватил все хорошие носки,
Хоть и группа непарных как всегда среди них затесалась.
Уезжаю я в город, который
Жители назвали для других жапорижхуе,
Слышен в названии этом и говор европейцев – Рига,
Топот русских: «Вот жопа!» - говорят богу всуе.
Или может быть вхуе – кто знал этих русичей…
И японцев деликатное мечом по плечу постукивание:
«Ты кого тут назвал грязным Gap’ом, чувак?
Я тебя Интел-пентиумом,
Или нокией сейчас зафигачу»
Даже Эриксон мой, даже Соня, в деле этом японском не годен.
Зато плеер корейский сойдет,
Его выхвачу я – и с Раммштайном
Объясню чуваку кто здесь кто,
И что Джэп – это вроде бы имя такое,
А сам я еду в Запорожье,
Любоваться на ГЭС и дымы,
Что выкуривают там заводы.
Слышен в имени этом
Гул заводов и непроходимость,
И родные москвичу на дорогах
Пробки – чтоб не забывал,
А еще слышен в имени этом
Париж.