ثُمَّ ٱلْجَحِيمَ صَلُّوهُ
Герои смертныВ темноте слышалась суета. Первый собирал третьего, хрипло напутствуя:
— Тебе придется это сделать… Помни: как только ты пересечешь границу, ты попадешь не куда-нибудь, а в зараженную зону. Следи за собой, и не давай им проникнуть в мозг. Знай, что если ты тоже заразишься, как и Второй, я, не колеблясь, освобожу твою душу. Ну, держись. Пора.
Третий прощальным взглядом окинул первого и шагнул из темной двери подвала, вычищенного неделю назад излучателями и абсорбентами, на холодный и загрязненный воздух чужой планеты. Где-то здесь должны быть останки прошлогодней экспедиции, тоже неудачной…
Целую неделю они посылали сигналы бедствия на родину – их никто не принял. Возле таких миров не часто пролетают боты, но стоит попробовать поставить маяк на поверхность одного из здешних домов-ульев. Третий, радист-трансмутатор, с гордостью принял это задание, хотя выбора и не было — псионик, первый, не умел обращаться с подобной техникой, а второй... второго больше не было среди сомна первопроходцев.
Сильные ноги третьего шагают по холодному снегу в тонких противорадиационных кроссовках. Куртка-космобортка не пропускает холод, но оголенные губы и нос быстро краснеют на морозе, и вскоре третий уже не чувствует кожу лица. Ничего. Главное — добраться до вершины улья. А вот и граница, о которой говорил первый. Его нога медленно поднимается и перешагивает через видную только ему черту...
Все. Он вдыхает уже зараженный воздух. Где-то под ягодицей мучительно сводит мышцу, но третий храбро продолжает свой путь. Он должен сделать это. В его голове звучит голос древнего местного народа, тысячи лет назад открывшего секрет бессмертия душ и с тех пор обреченного на вечные скитания по этой бледной планете. Голос говорит:
— Ну что же, вот ты и вошел в зараженную зону. Теперь пути назад нет — ты вернулся к прежнему циклу. Расслабься, и я волью тебя в историю.
Третий усилием воли отодвинул штору бреда, и начал осматривать окрестности. Вдруг он увидел других представителей собственного вида. «Хэээй! – закричал он, – спасайтесь! Зараженная зона поглотит ваши мысли!»
Двое мужчин выглянули из гаража и посмотрели на третьего, широко раздвинув рты в кривых ухмылках.
— Вы из какой экспедиции? Как вы выжили в Зоне? — Третий подбежал к мужчинам, но, запыхавшись, споткнулся о какой-то длинный металлический цилиндр, торчащий из земли. Повалившись на землю, он завыл: разум потемнел от наплыва духов Зоны. Боль расцвела маленьким цветком, словно кровь в пластиковом шприце. На мгновение тьма накрыла его сознание, а после он очнулся в какой-то жилой ячейке. Громко пахло медом, он лежал на холодных кафельных плитках кухонного пола в спортивном костюме и легких кроссовках. Бесформенная, словно галл какой-нибудь тли, раздувший некогда стройную веточку, женщина склонилась над ним, скрипуче причитая: «Сука ты, Вася, опять пошел в загул с теми двумя придурками, мы тебе на что деньги даем, мудак? На дозу? Выучись, бля, сначала, а там можешь ширяться чем угодно!»
Третий хотел что-то сказать, но в горле пересохло, а в мозгу гуляли совсем чужие мысли: «Сука не я, а Серега, обещал, бля, приход классный, а тут инопланетяне какие-то»
После нескольких чередований тьмы и бреда, Вася вынырнул наружу и огляделся – слава богу, тетя Блава ушла. Быстрым движением скинув с себя одеяло, третий вспрыгнул на подоконник, постоял, усмиряя качающийся в коробке головы мир, и полез в открытую форточку. Полминуты бега до подвала по морозу, короткий прыжок через канаву развороченного гегемоном подземного трубопровода, и вот он… Но что это? В темноте приоткрытой двери мерцают два желтых глаза.
Распахнув дверь, Вася заорал:
— Сука ты, Серега!.. — но был прерван пристальным взглядом огромных, нечеловеческих глаз. В тонкий конус белого зимнего света выполз Серега, согнутый странной судорогой: лицо его было бешено напряжено, тело он пригинал к земле, и стоял на полусогнутых ногах, словно какой-то питекантроп из Дарвиновского. Серега, он же первый, прошипел:
— Мне жаль, но я предупреждал…
Но был сметен мощным васиным ударом. Василий схватил Сергея за горло, и бормоча что-то вроде «Подсадить меня захотели, гады», стал бить его свободной рукой по лицу – жестко, со хрустом, не обращая внимания на боль в костяшках. Сергей не сопротивлялся, только смотрел Вася прямо в глаза и что-то хрипел:
— Ты… сам… виноват…
Василий с ужасом смотрел, как его жуткие глаза меняют цвет от желтого к красному. По радужке ползли пятна, складывавшиеся в правильные концентрические круги.
— Ты что, блядь, делаешь? — испугался Вася. Но тут его грудь сдавило неведомой силой, глаза полезли на лоб, а ребра противно хрустнули. Безвольное тело отлетело в угол и рухнуло неровной кучкой.
Первый встал, отряхнулся и тоскливо констатировал: из всей его команды остался лишь один. Потом пошел в угол, включил синтезатор пищевых ресурсов, и подсел к нему погреть руки. Гниющий в углу труп создавал даже какую-то атмосферу уюта: ведь на нем были свои, родные, а не принесенные холодным местным ветром, микроорганизмы.
— Тебе придется это сделать… Помни: как только ты пересечешь границу, ты попадешь не куда-нибудь, а в зараженную зону. Следи за собой, и не давай им проникнуть в мозг. Знай, что если ты тоже заразишься, как и Второй, я, не колеблясь, освобожу твою душу. Ну, держись. Пора.
Третий прощальным взглядом окинул первого и шагнул из темной двери подвала, вычищенного неделю назад излучателями и абсорбентами, на холодный и загрязненный воздух чужой планеты. Где-то здесь должны быть останки прошлогодней экспедиции, тоже неудачной…
Целую неделю они посылали сигналы бедствия на родину – их никто не принял. Возле таких миров не часто пролетают боты, но стоит попробовать поставить маяк на поверхность одного из здешних домов-ульев. Третий, радист-трансмутатор, с гордостью принял это задание, хотя выбора и не было — псионик, первый, не умел обращаться с подобной техникой, а второй... второго больше не было среди сомна первопроходцев.
Сильные ноги третьего шагают по холодному снегу в тонких противорадиационных кроссовках. Куртка-космобортка не пропускает холод, но оголенные губы и нос быстро краснеют на морозе, и вскоре третий уже не чувствует кожу лица. Ничего. Главное — добраться до вершины улья. А вот и граница, о которой говорил первый. Его нога медленно поднимается и перешагивает через видную только ему черту...
Все. Он вдыхает уже зараженный воздух. Где-то под ягодицей мучительно сводит мышцу, но третий храбро продолжает свой путь. Он должен сделать это. В его голове звучит голос древнего местного народа, тысячи лет назад открывшего секрет бессмертия душ и с тех пор обреченного на вечные скитания по этой бледной планете. Голос говорит:
— Ну что же, вот ты и вошел в зараженную зону. Теперь пути назад нет — ты вернулся к прежнему циклу. Расслабься, и я волью тебя в историю.
Третий усилием воли отодвинул штору бреда, и начал осматривать окрестности. Вдруг он увидел других представителей собственного вида. «Хэээй! – закричал он, – спасайтесь! Зараженная зона поглотит ваши мысли!»
Двое мужчин выглянули из гаража и посмотрели на третьего, широко раздвинув рты в кривых ухмылках.
— Вы из какой экспедиции? Как вы выжили в Зоне? — Третий подбежал к мужчинам, но, запыхавшись, споткнулся о какой-то длинный металлический цилиндр, торчащий из земли. Повалившись на землю, он завыл: разум потемнел от наплыва духов Зоны. Боль расцвела маленьким цветком, словно кровь в пластиковом шприце. На мгновение тьма накрыла его сознание, а после он очнулся в какой-то жилой ячейке. Громко пахло медом, он лежал на холодных кафельных плитках кухонного пола в спортивном костюме и легких кроссовках. Бесформенная, словно галл какой-нибудь тли, раздувший некогда стройную веточку, женщина склонилась над ним, скрипуче причитая: «Сука ты, Вася, опять пошел в загул с теми двумя придурками, мы тебе на что деньги даем, мудак? На дозу? Выучись, бля, сначала, а там можешь ширяться чем угодно!»
Третий хотел что-то сказать, но в горле пересохло, а в мозгу гуляли совсем чужие мысли: «Сука не я, а Серега, обещал, бля, приход классный, а тут инопланетяне какие-то»
После нескольких чередований тьмы и бреда, Вася вынырнул наружу и огляделся – слава богу, тетя Блава ушла. Быстрым движением скинув с себя одеяло, третий вспрыгнул на подоконник, постоял, усмиряя качающийся в коробке головы мир, и полез в открытую форточку. Полминуты бега до подвала по морозу, короткий прыжок через канаву развороченного гегемоном подземного трубопровода, и вот он… Но что это? В темноте приоткрытой двери мерцают два желтых глаза.
Распахнув дверь, Вася заорал:
— Сука ты, Серега!.. — но был прерван пристальным взглядом огромных, нечеловеческих глаз. В тонкий конус белого зимнего света выполз Серега, согнутый странной судорогой: лицо его было бешено напряжено, тело он пригинал к земле, и стоял на полусогнутых ногах, словно какой-то питекантроп из Дарвиновского. Серега, он же первый, прошипел:
— Мне жаль, но я предупреждал…
Но был сметен мощным васиным ударом. Василий схватил Сергея за горло, и бормоча что-то вроде «Подсадить меня захотели, гады», стал бить его свободной рукой по лицу – жестко, со хрустом, не обращая внимания на боль в костяшках. Сергей не сопротивлялся, только смотрел Вася прямо в глаза и что-то хрипел:
— Ты… сам… виноват…
Василий с ужасом смотрел, как его жуткие глаза меняют цвет от желтого к красному. По радужке ползли пятна, складывавшиеся в правильные концентрические круги.
— Ты что, блядь, делаешь? — испугался Вася. Но тут его грудь сдавило неведомой силой, глаза полезли на лоб, а ребра противно хрустнули. Безвольное тело отлетело в угол и рухнуло неровной кучкой.
Первый встал, отряхнулся и тоскливо констатировал: из всей его команды остался лишь один. Потом пошел в угол, включил синтезатор пищевых ресурсов, и подсел к нему погреть руки. Гниющий в углу труп создавал даже какую-то атмосферу уюта: ведь на нем были свои, родные, а не принесенные холодным местным ветром, микроорганизмы.