ثُمَّ ٱلْجَحِيمَ صَلُّوهُ
всякое предложение, относящееся к осмыслению реальности, осознаётся в процессе написания его мной как ложное. я не могу писать ничего, во что я хочу вложить позицию "истинного" для меня. а разговорная речь, будучи в большой степени суггестивным ритуалом, вообще не имеет в этом контексте никакого смысла, хотя создаёт гораздо более правдоподобную иллюзию правоты того, что я извлекаю из своего речевого аппарата.