ثُمَّ ٱلْجَحِيمَ صَلُّوهُ
Horus’ bad trip…
Я – крохотная стенка эмоций.
Гор положил таблетку под язык – резкими тенями предупреждала на ней запись о древнем городе инков… Секунда – и вот она превратилась в растворяющийся порошок, две – и нет ее вовсе, лишь странный отсутствующий вкус властвует во рту. В начале нахлынуло желание удовольствие. Ну, это было не в новинку. Но захотелось вдруг не чего-то определенного, а самого факта, а это создавало ва-ку-ум в его голове…
Темные улицы города. Слишком темные для такого утра. Я долго не попадал в кроссовку.ногой…
По его голове проехал звук отъезжающей в бесконечность электрички. Какие мрачные деревья!.!
Хищными глазами горят огни квартир. Как они манят! Хочется взлететь к ним мотыльком и сгореть в этом пламени обыденности.
Наша планета – вечный мерзловый шар.
Наша планета – череда.
Как интересно наблюдать за бездной одинокой женщины, безнадежно спешащей на ушедшую, на уже не существующую электричку.
Доносились звуки далекой стройки. Как всегда, в голове заиграла музыка, абсолютно электронная и биоморфная, безнадежная в своей потусторонности.
Остаток полураспада салициловой кислоты – мелькнуло в его голове ничего не значащее определение для вкуса его ротовой полости. Здесь все пропитано радиацией – безнадежно прошептал Гор.
Черные деревья угрожающе набычились, размахивая лапами, а Гор все думал о бедной одинокой женщине и электричке:– зачем им бежать и почему именно тапочки? Зачем ей тапочки? ОГРОМНЫЕ, СТРАШНЫЕ, РАЗОДРАННЫЕ В КЛОЧЬЯ СЕРЫЕ КРОЛИКИ МЕТНУЛИСЬ ТАПОЧКОМ. Так, ну это уже загон пошел…
Школа мерцала приветственно розовой жемчужиной в ночном небе осеннего утра. Звала. Он ведь пришел на урок почти вовремя. Да вы что, я же писал сочинение до трех часов ночи!
Пугаться не надо…
А я смогу тебя позвать? – шепнул Гор.
«Скоро…» - захихикала она.
«Скоро» никогда не наступит! Оно находится на стыке «далеко» и «никогда»!0
Гулом бурлили скважины рабочие на улице, забивали свои сваи и косяки. Гор сидел в школьной библиотеке, впитывая далекий ритмичный гул. Старушки-библиотекарши (сегодня их было особенно много) что-то забормотали о новом басовом колоколе на церкви. О! – подумал Гор. – Так это басовый колокол гудит по моей башке!
Она сказала, что «Скоро» придет. Оно наступит.
Ооо… время. «Зови меня Нагайя,» - шепнула ему обнаженная девушка из его головы.
Это тонкий английский юмор – выгнать всех учеников из кабинета иняза для того, чтобы испить чаю. Наша школа – рассадник нервных заболеваний. Шепот в моей голове: Это Время Земли…
Я достану тебя! – кричат.
Четыре!
Иди… Я восстану
в тебе.
Это время…
Егор, подержи зонтик!
А я выучил восемь, шестнадцать и еще двадцать шесть.
Everybody at their’ place…
Ready to touch…
Start the Noise!
No. Don’t retell from your place. Go to the white-green-blackboard.
Монофонические галлюцинации оцениваются как два к пяти, полифонические – один к десяти. Услуга считается полифонической если многогранность бытия принимается клиентом или звуковой поток состоит из двух и более смысловых пучков. Теночтетлан – контент и сервис провайдер №1.
Я – крохотная стенка эмоций.
Гор положил таблетку под язык – резкими тенями предупреждала на ней запись о древнем городе инков… Секунда – и вот она превратилась в растворяющийся порошок, две – и нет ее вовсе, лишь странный отсутствующий вкус властвует во рту. В начале нахлынуло желание удовольствие. Ну, это было не в новинку. Но захотелось вдруг не чего-то определенного, а самого факта, а это создавало ва-ку-ум в его голове…
Темные улицы города. Слишком темные для такого утра. Я долго не попадал в кроссовку.ногой…
По его голове проехал звук отъезжающей в бесконечность электрички. Какие мрачные деревья!.!
Хищными глазами горят огни квартир. Как они манят! Хочется взлететь к ним мотыльком и сгореть в этом пламени обыденности.
Наша планета – вечный мерзловый шар.
Наша планета – череда.
Как интересно наблюдать за бездной одинокой женщины, безнадежно спешащей на ушедшую, на уже не существующую электричку.
Доносились звуки далекой стройки. Как всегда, в голове заиграла музыка, абсолютно электронная и биоморфная, безнадежная в своей потусторонности.
Остаток полураспада салициловой кислоты – мелькнуло в его голове ничего не значащее определение для вкуса его ротовой полости. Здесь все пропитано радиацией – безнадежно прошептал Гор.
Черные деревья угрожающе набычились, размахивая лапами, а Гор все думал о бедной одинокой женщине и электричке:– зачем им бежать и почему именно тапочки? Зачем ей тапочки? ОГРОМНЫЕ, СТРАШНЫЕ, РАЗОДРАННЫЕ В КЛОЧЬЯ СЕРЫЕ КРОЛИКИ МЕТНУЛИСЬ ТАПОЧКОМ. Так, ну это уже загон пошел…
Школа мерцала приветственно розовой жемчужиной в ночном небе осеннего утра. Звала. Он ведь пришел на урок почти вовремя. Да вы что, я же писал сочинение до трех часов ночи!
Пугаться не надо…
А я смогу тебя позвать? – шепнул Гор.
«Скоро…» - захихикала она.
«Скоро» никогда не наступит! Оно находится на стыке «далеко» и «никогда»!0
Гулом бурлили скважины рабочие на улице, забивали свои сваи и косяки. Гор сидел в школьной библиотеке, впитывая далекий ритмичный гул. Старушки-библиотекарши (сегодня их было особенно много) что-то забормотали о новом басовом колоколе на церкви. О! – подумал Гор. – Так это басовый колокол гудит по моей башке!
Она сказала, что «Скоро» придет. Оно наступит.
Ооо… время. «Зови меня Нагайя,» - шепнула ему обнаженная девушка из его головы.
Это тонкий английский юмор – выгнать всех учеников из кабинета иняза для того, чтобы испить чаю. Наша школа – рассадник нервных заболеваний. Шепот в моей голове: Это Время Земли…
Я достану тебя! – кричат.
Какой сейчас урок?
Четыре!
Иди… Я восстану
в тебе.
Это время…
Егор, подержи зонтик!
А я выучил восемь, шестнадцать и еще двадцать шесть.
Everybody at their’ place…
Ready to touch…
Start the Noise!
No. Don’t retell from your place. Go to the white-green-blackboard.
Монофонические галлюцинации оцениваются как два к пяти, полифонические – один к десяти. Услуга считается полифонической если многогранность бытия принимается клиентом или звуковой поток состоит из двух и более смысловых пучков. Теночтетлан – контент и сервис провайдер №1.