ثُمَّ ٱلْجَحِيمَ صَلُّوهُ
Хочется с кем-нибудь обсудить тему внезапной гипотетической пропажи закона. Для меня вот идеальной системой законов будет такая, при внезапной отмене которой (вследствие гибели тирана, уничтожения полиции, разрушения империи — как в Южной Америке после завоевания Наполеоном Испании, как в Исландии между конституциями) действия и мотивации людей останутся такими же, какими были и до того. То есть система, полностью синонимичная существующему в этом обществе морально-этическому кодексу, и не включающая никаких отсутствующих в этой культуре образов "преступления" и "можно".
Вокруг вот совершенно обратная ситуация: большая часть уголовных преступлений с точки зрения общественной морали есть "можно, но когда не видят". Под эту формулировку подходит всё спорное в современном образе жизни: и наркотики, и сексуальные девиации, и дача взяток, и воровство в супермаркетах, и, не знаю, превышение скорости на дорогах. Не то чтобы, отмени законы, всё резко поменялось, но сейчас исток у желания скрыть — не взаимное уважение, а страх получить по рогам. Мне кажется, в гипотетическом здоровом обществе, которое надо ещё воспитать, всё, что можно, можно и в открытую — пусть не на виду, но и не скрывая в ответ на прямой вопрос, не говоря шёпотом в сторону, только друзьям и со-общникам — пусть даже порой громко и с бравадой. Бравады, эпатажа и быть не может, если то, что ты делаешь — не почётно, кому-то противно, но окей. Бравада возникает на границе страха и бесстрашия.
А вот то, что нельзя, в этой утопии нельзя всем, и каждый знает и постулирует собственные границы. В такой ситуации нарушитель чужих витальных границ, вор, убийца там, в общем, преступник, может рассматриваться только как больной/не знающий. Тут тоже должен работать принцип не страха перед, и потому запирания на замок. А чего? Может, жалости? Жалости к неполноценному, недостроенному, недовстроенному? Как воспитать это, и не сочетать с самодовольством, ощущением себя высшей расой этико-эстетически совершенных? А может это самодовольство, только воспринятое как самоуважение, и должно стать краеугольным качеством этого утопического общества?
Вокруг вот совершенно обратная ситуация: большая часть уголовных преступлений с точки зрения общественной морали есть "можно, но когда не видят". Под эту формулировку подходит всё спорное в современном образе жизни: и наркотики, и сексуальные девиации, и дача взяток, и воровство в супермаркетах, и, не знаю, превышение скорости на дорогах. Не то чтобы, отмени законы, всё резко поменялось, но сейчас исток у желания скрыть — не взаимное уважение, а страх получить по рогам. Мне кажется, в гипотетическом здоровом обществе, которое надо ещё воспитать, всё, что можно, можно и в открытую — пусть не на виду, но и не скрывая в ответ на прямой вопрос, не говоря шёпотом в сторону, только друзьям и со-общникам — пусть даже порой громко и с бравадой. Бравады, эпатажа и быть не может, если то, что ты делаешь — не почётно, кому-то противно, но окей. Бравада возникает на границе страха и бесстрашия.
А вот то, что нельзя, в этой утопии нельзя всем, и каждый знает и постулирует собственные границы. В такой ситуации нарушитель чужих витальных границ, вор, убийца там, в общем, преступник, может рассматриваться только как больной/не знающий. Тут тоже должен работать принцип не страха перед, и потому запирания на замок. А чего? Может, жалости? Жалости к неполноценному, недостроенному, недовстроенному? Как воспитать это, и не сочетать с самодовольством, ощущением себя высшей расой этико-эстетически совершенных? А может это самодовольство, только воспринятое как самоуважение, и должно стать краеугольным качеством этого утопического общества?