ثُمَّ ٱلْجَحِيمَ صَلُّوهُ
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
Однажды в дестве я узнал страшную тайну:
Мой отец был реинкарнацией какого-то там далай-ламы,
Но от приобретенного могущества мой папаша опальный
Сдуру отказался, поскольку получил предложение от моей мамы.
И решили отца убрать. Этим была моя жизнь отравлена.
Я решил, что как только рубеж детства перерасту,
Узнаю поболе о своем блудном папаше-раввине,
Всю информацию, какую смогу, выкачаю и найду.
И вот я направился к новому Учителю - его звали Ян-цзы,
Я знаю, что он должен был быть где-то в Китае,
Чтоб я и там взял его под уздцы,
Но повесть придумал не я: он оказался в горном Алтае.
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
Старик оказался наполнен морщинами,
Его лицо мне кого-то напоминало,
Он сидел на коробке с велосибедными шинами,
И на коленях у него было зерцало.
Я сказал: О, великий Яйцы! Позволь мне у тебя поучиться!
Он же сказал: нифига, можешь даже топиться.
Стар ты слишком для обучения, тупица!
Страх в тебе и ненависть, не мешай мне глядеть, как птица
Пятый круг на небе описывает!
Тут я вытащил свою синюю меч-шпагу с серебрянным отливом:
Хочу быть джедаем, старец, - а старец там что-то слизывает
Со своей ладони. Он сказал, ладно, гляжу, в тебе Сила.
Возьму тебя в ученики, только сбегай-ка за пивом.
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
И вот через десять лет непрерывного шаулиньского ношения тяжестей
Я понял, что достиг мастерства, которому японцы поклоняются издревле,
Пошел к своему учителю и сказал ему: так и так, ваше Majesty,
Хотел бы я узнать побольше о своем отце, - он ведь не Джастин Тимберлек?
Старик почесал репу, потом честно и прямо сказал:
Мальчик, есть маза, что отец твой вовсе не был наследником гуру,
А напротив, - Антихристом был, способен загипнотизировать весь зал,
И внушать им полчаса свою речи культуру.
Я вздохнул: ну, папаша, ты дал! - меня старикан перебил и сказал во весь рост:
Он даже типа не умер, у меня и адрес есть, он где-то в Америке занимает высокий пост, -
И протянул мне бумажку, на ней приказ "Убить" и длинные были цифры,
Ужасно знакомого штата ужасно знакомая улица,
О которой я знал лишь древние мифы,
И вот я уже там, иду, как в кино Кустурицы,
Весь красивый такой, цыганский, в хорошие кеды обутый,
Вдруг смотрю - у того дома вроде как охранник, как презерватив надутый,
Толстый и отталкивающий, имеющий свой автомат,
Я еле подошел к нему, издали чувствуя его аромат:
Мужик, ты бы хоть уши побрил! - к чему-то ему сказал
И двумя пальцами его шею проткнул - я ж теперь круче был, чем Ван-Дам.
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
Зашел я в большой дом - он был расположен по данному мне адресу,
Оглянулся вокруг, присвистнул, передал мысленно привет Хосе Маркесу,
Вздохнул и двинулся вперед - все было как в тупой комедии,
А во дворе садился самолет, отстреливая средства массмедии.
Я понял, да, отец действительно важная шишка,
Раз такие военные действия возбуждаются для лишения его риска
Быть журналистами насмерть зацелованным.
Вошел я в коридор, совсем заблеванный,
На стенах, правда, кучу увидел картин,
Но третьим глазом понял - здесь все охватил сплин.
Из шестнадцатого кабинета попахивало марихуаной,
Консьержка в одних чулках на шесте была явно пьяной,
Но я прошел дальше, вошел, словно в Содом,
В большой красивый кабинет, увидел: это ж белый дом!
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
На меня из кресла глядел какой-то мужик, мне дико знакомый,
Так, словно лежал я с ним в одном отделении во время комы
Или в глубоком младенчестве меня трогали его руки.
На меня взглянул хозяин кабинета, откинулся, зевнул от скуки,
Спросил сквозь наваждения: ты кто, мой посетитель?
И как Джеймс пропустил тебя?.. - Ваш джим просто любитель! -
В гневе ввскричал я, - а ты что, мой папаша?
Седоватый джентельмен вскочил, пробормотав "This fucking Russia!"
И мне громко и четко ответил: так это ты тот имбецил,
Которого моя жена понесла, которого я родил?
Что ж ты так долго рос, так давно не заходил!
Иди ко мне, сынуля, я тебя уже полюбил.
И медленно до меня дошло, что вот он - губитель душ,
Тайный властитель мира, президент-феномен Джордж Буш.
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
И вот мы уже сидим в обнимку, раскуриваем сигары,
За окном Иракцы прогнали овец отары,
Папа сказал: не обращай внимания, это флэшмоб,
Перформенс, этот пастух был убит партией шашлыков,
Гуманитарной помощи эскортом.
- Это что, какой-то тайный код, папаша?
- Нет-нет, - говорит, - Сынок, то был ящик, полный бараша.
- А какого хрена, - я у него спросил, - ты, пап, стал темной силой?
Тебя в детстве разлучили, что ли, с твоей милой?
- Нет, никакой не Палпатин сюда меня заманил,
Просто я однажды увидел, как пересыхает Нил,
И понял: должно быть равновесие в жизни нашей, ублюдков,
И окроме добра должно быть зло - как жратва для желудков
Никогда не бывает сладкой, это никому б не понравилось,
А вот миндаль - это то, что нам надо.
Тебе, может, не понять, это глубокая философия,
Сынок, не хочешь ли испить африканского кофия?
- Нет, завари-ка "рой буш" пока, я все понимаю,
Только откуда у тебя мысли эти? Не от старого жителя Алтая?
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
Однажды в дестве я узнал страшную тайну:
Мой отец был реинкарнацией какого-то там далай-ламы,
Но от приобретенного могущества мой папаша опальный
Сдуру отказался, поскольку получил предложение от моей мамы.
И решили отца убрать. Этим была моя жизнь отравлена.
Я решил, что как только рубеж детства перерасту,
Узнаю поболе о своем блудном папаше-раввине,
Всю информацию, какую смогу, выкачаю и найду.
И вот я направился к новому Учителю - его звали Ян-цзы,
Я знаю, что он должен был быть где-то в Китае,
Чтоб я и там взял его под уздцы,
Но повесть придумал не я: он оказался в горном Алтае.
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
Старик оказался наполнен морщинами,
Его лицо мне кого-то напоминало,
Он сидел на коробке с велосибедными шинами,
И на коленях у него было зерцало.
Я сказал: О, великий Яйцы! Позволь мне у тебя поучиться!
Он же сказал: нифига, можешь даже топиться.
Стар ты слишком для обучения, тупица!
Страх в тебе и ненависть, не мешай мне глядеть, как птица
Пятый круг на небе описывает!
Тут я вытащил свою синюю меч-шпагу с серебрянным отливом:
Хочу быть джедаем, старец, - а старец там что-то слизывает
Со своей ладони. Он сказал, ладно, гляжу, в тебе Сила.
Возьму тебя в ученики, только сбегай-ка за пивом.
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
И вот через десять лет непрерывного шаулиньского ношения тяжестей
Я понял, что достиг мастерства, которому японцы поклоняются издревле,
Пошел к своему учителю и сказал ему: так и так, ваше Majesty,
Хотел бы я узнать побольше о своем отце, - он ведь не Джастин Тимберлек?
Старик почесал репу, потом честно и прямо сказал:
Мальчик, есть маза, что отец твой вовсе не был наследником гуру,
А напротив, - Антихристом был, способен загипнотизировать весь зал,
И внушать им полчаса свою речи культуру.
Я вздохнул: ну, папаша, ты дал! - меня старикан перебил и сказал во весь рост:
Он даже типа не умер, у меня и адрес есть, он где-то в Америке занимает высокий пост, -
И протянул мне бумажку, на ней приказ "Убить" и длинные были цифры,
Ужасно знакомого штата ужасно знакомая улица,
О которой я знал лишь древние мифы,
И вот я уже там, иду, как в кино Кустурицы,
Весь красивый такой, цыганский, в хорошие кеды обутый,
Вдруг смотрю - у того дома вроде как охранник, как презерватив надутый,
Толстый и отталкивающий, имеющий свой автомат,
Я еле подошел к нему, издали чувствуя его аромат:
Мужик, ты бы хоть уши побрил! - к чему-то ему сказал
И двумя пальцами его шею проткнул - я ж теперь круче был, чем Ван-Дам.
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
Зашел я в большой дом - он был расположен по данному мне адресу,
Оглянулся вокруг, присвистнул, передал мысленно привет Хосе Маркесу,
Вздохнул и двинулся вперед - все было как в тупой комедии,
А во дворе садился самолет, отстреливая средства массмедии.
Я понял, да, отец действительно важная шишка,
Раз такие военные действия возбуждаются для лишения его риска
Быть журналистами насмерть зацелованным.
Вошел я в коридор, совсем заблеванный,
На стенах, правда, кучу увидел картин,
Но третьим глазом понял - здесь все охватил сплин.
Из шестнадцатого кабинета попахивало марихуаной,
Консьержка в одних чулках на шесте была явно пьяной,
Но я прошел дальше, вошел, словно в Содом,
В большой красивый кабинет, увидел: это ж белый дом!
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
На меня из кресла глядел какой-то мужик, мне дико знакомый,
Так, словно лежал я с ним в одном отделении во время комы
Или в глубоком младенчестве меня трогали его руки.
На меня взглянул хозяин кабинета, откинулся, зевнул от скуки,
Спросил сквозь наваждения: ты кто, мой посетитель?
И как Джеймс пропустил тебя?.. - Ваш джим просто любитель! -
В гневе ввскричал я, - а ты что, мой папаша?
Седоватый джентельмен вскочил, пробормотав "This fucking Russia!"
И мне громко и четко ответил: так это ты тот имбецил,
Которого моя жена понесла, которого я родил?
Что ж ты так долго рос, так давно не заходил!
Иди ко мне, сынуля, я тебя уже полюбил.
И медленно до меня дошло, что вот он - губитель душ,
Тайный властитель мира, президент-феномен Джордж Буш.
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...
И вот мы уже сидим в обнимку, раскуриваем сигары,
За окном Иракцы прогнали овец отары,
Папа сказал: не обращай внимания, это флэшмоб,
Перформенс, этот пастух был убит партией шашлыков,
Гуманитарной помощи эскортом.
- Это что, какой-то тайный код, папаша?
- Нет-нет, - говорит, - Сынок, то был ящик, полный бараша.
- А какого хрена, - я у него спросил, - ты, пап, стал темной силой?
Тебя в детстве разлучили, что ли, с твоей милой?
- Нет, никакой не Палпатин сюда меня заманил,
Просто я однажды увидел, как пересыхает Нил,
И понял: должно быть равновесие в жизни нашей, ублюдков,
И окроме добра должно быть зло - как жратва для желудков
Никогда не бывает сладкой, это никому б не понравилось,
А вот миндаль - это то, что нам надо.
Тебе, может, не понять, это глубокая философия,
Сынок, не хочешь ли испить африканского кофия?
- Нет, завари-ка "рой буш" пока, я все понимаю,
Только откуда у тебя мысли эти? Не от старого жителя Алтая?
Алтайский край, Горный Алтай,
Унеси, возьми меня ракетой прямо в рай...