ثُمَّ ٱلْجَحِيمَ صَلُّوهُ
когда мы выходим, подслеповатые, ночью,
и сталкиваемся, щурясь, нос к носу в коридорах,
неспяще потрескивая губами, чтобы
ощущение бодрствования защитить на языке,
хочется вынуть глаза зажатые,
и не смотреть на других таких же.
но проходим мимо, помаргивая наболевшими,
и садимся спина к столь больной же спине,
лишь пальцами натертыми касаясь светлого
последнего в ночной и вечной для нас двоих мгле.
и сталкиваемся, щурясь, нос к носу в коридорах,
неспяще потрескивая губами, чтобы
ощущение бодрствования защитить на языке,
хочется вынуть глаза зажатые,
и не смотреть на других таких же.
но проходим мимо, помаргивая наболевшими,
и садимся спина к столь больной же спине,
лишь пальцами натертыми касаясь светлого
последнего в ночной и вечной для нас двоих мгле.