ثُمَّ ٱلْجَحِيمَ صَلُّوهُ
тараканы.
тараканы.
пока я спал (каких-то там тридцать минут), они успели эволюционировать. они нашли мою слабость. теперь у них есть крылья. я слышу, как тяжелые тела самок с оогониями шлепают о липкий линолеум пола. часто-часто. кажется, они воруют у меня кофе.
как же мне надоело выходить каждый час на кухню и уничтожать всех особей, оказавшихся на столе! их собирается целая салфетка. это очень много, учитывая их размеры.
а все началось с того, что их потравили, и я был вынужден на пару дней уехать, потому что астматик.
кто знает, может быть, они уехали тогда вместе со мной?
давно наблюдаю за ними. заметил, что они подбирают только те крошки, которые я и так не собирался есть. мусор всякий. думаю, может, они пытаются мне помочь?
действительно, кто еще, кроме них, мог бы убирать останки сородичей на столе, каждый раз, когда я устраиваю холокост?
черт, они действительно съели весь... а, уже всё... всё кофе.
хуже всего, когда ночью они доползают до моей комнаты.
я могу слушать их мерзкий шорох. эти длинные торчащие из жопы крылья сделали их такими тяжелыми и неуклюжими.
салфетки кончились
тараканы.
пока я спал (каких-то там тридцать минут), они успели эволюционировать. они нашли мою слабость. теперь у них есть крылья. я слышу, как тяжелые тела самок с оогониями шлепают о липкий линолеум пола. часто-часто. кажется, они воруют у меня кофе.
как же мне надоело выходить каждый час на кухню и уничтожать всех особей, оказавшихся на столе! их собирается целая салфетка. это очень много, учитывая их размеры.
а все началось с того, что их потравили, и я был вынужден на пару дней уехать, потому что астматик.
кто знает, может быть, они уехали тогда вместе со мной?
давно наблюдаю за ними. заметил, что они подбирают только те крошки, которые я и так не собирался есть. мусор всякий. думаю, может, они пытаются мне помочь?
действительно, кто еще, кроме них, мог бы убирать останки сородичей на столе, каждый раз, когда я устраиваю холокост?
черт, они действительно съели весь... а, уже всё... всё кофе.
хуже всего, когда ночью они доползают до моей комнаты.
я могу слушать их мерзкий шорох. эти длинные торчащие из жопы крылья сделали их такими тяжелыми и неуклюжими.
салфетки кончились